Порода кошки каракал продаю

Коллеги и друзья! Возможно, многие из Вас скажут что я излишне резок. Но дочитайте! Я прошу перепост если Вы считаете что я прав. Я прошу перепост если Вы считаете, что я сумасшедший. Я буду пытаться делать то, во что верю. Я прошу перепост!О вреде СИТЕСЧитая в детстве потрясающие книги Даррелла, я непрерывно завидовал ему – невероятные путешествия, удивительные животные, другие культуры, дикие тропики, наконец! Ездить и ловить разных, порой совсем неожиданных и необыкновенных животных – это ли не мечта всей жизни! Выкармливать детенышей обезьян, лечить маленьких мангустов, приручать диких попугаев… А потом привозить их для зоопарков, где животные будут размножаться в прекрасных условиях, а люди – наслаждаться, проникаться их красотой и становиться лучше и добрее. Есть чему позавидовать! Я очень хотел ездить, я очень хотел искать, ловить, выкармливать и приручать, привозить и показывать – я хотел, чтобы и животным было хорошо, и люди понимали их ценность. Желание было так сильно, что перешло в состояние реальности. Я стал ездить, искать и находить и даже стал привозить. То, о чем в детстве не мог даже мечтать, то, что не надеялся даже увидеть – вот оно, невозможное, в моих руках! Но, как оказалось, далеко не все, чего так хотелось, на самом деле можно привезти. На месте, в тропических странах, я часто держу в руках множество животных, которых никак не могу привезти в Россию. Иногда я вижу их шкуры, перья, черепа, иногда, чего греха таить, меня даже кормят самыми простыми для местных жителей блюдами, приготовленными из самых желанных для меня животных. Я могу их потрогать, обернуться в их шкуру, я могу их даже съесть! Но не могу привезти. И я снова завидую Дарреллу. Теперь той легкости, с которой он привозил самые редкие виды, имея в руках лишь жалкое письмо от Лондонского зоопарка. Уже много лет я профессионально занимаюсь импортом животных и знаю вполне достаточно, чтобы с особым скепсисом и цинизмом относиться к современной охране природы. Особенно международной. Когда я впервые услышал от американских друзей о том, что наибольшим врагом террариумистики и охраны рептилий в целом является комитет СИТЕС, я был слегка удивлен. Рожденный и воспитанный в стране, где законы и правила соблюдались и довольно жестко контролировались и, как бы это ни странно звучало сейчас, были во многом направлены именно на улучшение, я с трудом мог принять это заявление. Как может международная Конвенция, принятая большинством государств с целью охраны природы, может этой же охране вредить? Прошло несколько лет (чуть не сказал – смеркалось)… Я все чаще сталкивался с необходимостью оформления документов СИТЕС и все чаще бывал в тропиках. И все лучше осознавал опасные, вредные и губительные грани этого соглашения. Соглашения, цели и задачи которого перестают быть понятными не только мне, но и большинству профессионалов. Соглашения, смысл которого все больше сводится к все большей внешней морализации и жесткому, монопольному контролю при все меньшей реальной пользе в деле реальной охраны природы. И пусть кто угодно кидает в меня камни – я могу ответить, что всю жизнь делал то, что любил и умел, всю жизнь делал это согласно законам, не в последнюю очередь международным, многие годы своей жизни потратил на изучение биологии амфибий и разработке методик размножения в неволе, впервые в мире разведя 11 видов и внедрив их в мировую террариумную культуру, сведя таким образом риск уничтожения их к минимуму. Что до сих пор, пусть формально, но являюсь членом руководящего комитета основной мировой организации по сохранению амфибий – AАrk – и что лично принимал участие в разработке ее устава вместе с еще тремя десятками основных мировых специалистов по амфибиям. Мы знали, что мы стараемся спасти природу. Все вместе и каждый по отдельности, шаг за шагом, вид за видом. Мы верили и мы делали. А сейчас я заявляю вместе со своими американскими и европейскими друзьями – Конвенция СИТЕС и природоохранные организации в существующем виде – прямая угроза сохранению видов, ведущая к их реальному исчезновению!Цель Конвенции состоит в том, чтобы гарантировать, что международная торговля дикими животными и растениями не создаёт угрозы их выживанию; соглашение представляет различные степени защиты для более чем 33 000 видов животных и растений. И утверждается, что с момента подписания конвенции в 1975 году ни один вид, находящийся под её защитой, не вымер в результате торговли. В таком случае мы хотим спросить – сколько же видов вымерло с этого момента без участия международной торговли? Думаю, приложив определенные усилия, мы сможем ответить на этот вопрос и постараемся опубликовать эти цифры. Другой вопрос – сколько видов все же вымерло в результате международной (обратите внимание – именно международной, против которой и направлен СИТЕС) торговли за, к примеру те же 40 лет, но до подписания Конвенции? Я задал вопрос Павлу Смирнову, невероятно педантичному зоологу, специально интересующимся этой темой. Вот его ответ (собственно, не явившийся для меня неожиданностью):- Вопрос интересный втройне. Во-первых, касаемо масштабов вымирания определенно сказать ничего нельзя – есть либо неполные точные списки видов, вымерших за историческое время, либо неточные оценочные. Принимать за отправную точку что-то из них было бы слишком большим допущением. Во-вторых, касаемо указанных промежутков времени: проблема фиксации свежих вымираний в том, что в подавляющем большинстве случаев животное признается вымершим через десятки лет после последней его встречи; поэтому многие испарившиеся во второй половине прошлого века виды до сих пор числятся в исчезающих. Особенно это касается холоднокровных – есть рептилии и амфибии, которых не видели больше века и до сих пор не признали вымершими. Впрочем, иногда эта медлительность оправдана – иногда таких потеряшек перенаходят. И, в-третьих, по международной торговле: с ней и проще, и сложнее. Проще потому, что ее жертвами становятся более-менее знакомые науке виды, и зафиксировать их вымирание нетрудно. Но подвох в том, что почти 100% вымерших недавно видов вымирают по причине целого ряда факторов, и фактор торговли – лишь один из немногих, причем редко решающий. Куда серьезнее то же сведение лесов или интродукция чужеродных хищников. Что в сухом остатке по вопросам: лучшая оценка по периодам 1935-1975 и 1975-современность – сотни, а если с беспами, то и тысячи отмеченных вымираний (и еще на порядок-два больше неотмеченных, за счет тех же беспозвоночных). За второй промежуток цифра явно будет больше, ибо мир меняется с известным ускорением. Торговля повинна в вымирании, пожалуй, нескольких десятков видов и подвидов; как правило, это торговля дериватами, вроде шкур каролинских попугаев на шляпах. Вот, как-то так. Если не принимать во внимание косвенное влияние торговли, вроде крыс, расселяющихся на торговых кораблях по островам и сжирающих местную фауну. Точных цифр, повторюсь, привести нельзя – оценка масштабов вымирания большинства крупных таксонов либо не велась, либо очень неточна. Сам я в настоящий момент веду подсчёты по птицам и все еще далек от окончательных выводов, но уже точно можно говорить о 5-10%-м сокращении мировой авифауны с приходом человека. По факту же она, возможно, была аж ополовинена – есть некоторые рассчеты…Итак, господа, как и предполагалось, международная торговля, которой препятствует СИТЕС, тратя на это огромные средства (Ваши, между прочим) – практически не является причиной вымирания животных. Следует согласиться, что в прошлом, действительно, несколько видов были уничтожены в результате вывоза из мест обитания. Вспомним иных черепах и дронтов, заготовлявшихся мореходами в качестве консервов. Но обратите внимание – понятие торговли тут не присутствует и близко. И в 20 веке полностью отпала необходимость в массовых отстрелах малоподвижных животных с целью снаряжения судов, не так ли? Так что стоит признать – основной причиной вымирания животных в 20 и 21 веках является уничтожение среды обитания. Выжигание, распахивание, слив токсинов, строительство автострад и пр. и пр. и пр. Человеческая деятельность. Которая, по сути, в большинстве стран практически не контролируется. Потому что нужно поднимать уровень жизни. Больше сеять, а значит – больше лесов выжигать. Или рубить и экспортировать. Теперь задумайтесь – кто живет в этих уничтожаемых лесах? Правильно – различные животные. И далеко не только тигры и носороги, про которых все знают. На самом деле – тысячи видов живут. Большинство из которых мелкие. А некоторые частенько даже эндемичные. Как Вы думаете, что, по-хорошему бы следовало сделать с этими животными, если уж никак нельзя избежать уничтожения указанного участка? Всякий нормальный человек сможет правильно ответить – отловить и передать туда, где их смогут содержать и разводить с целью спасения вида. Верно? Верно, если Вы нормальный и адекватный. А если Вы относитесь к органам охраны природы, Вы ответите иначе. Их ответ таков – неверно! Животные подлежат уничтожению вместе с лесом! И никаких других вариантов не допускается! Я не преувеличиваю – попробуйте принести домой парочку ящериц, которых только что спасли из горящего леса в Бразилии. Даже не домой – просто двигаться с ними с целью переноса в еще не горящий лес. Поняли уже или нет? Вы сразу становитесь преступником и с Вами поступят по всей строгости закона – в зависимости от редкости животных – от крупного штрафа до тюремного заключения, порой весьма продолжительного. Это же произойдет, если у Вас обнаружат животных при пересечении границы. Вам могут сказать о необходимости оформления документов. Но поверьте, это неправда. Больше того – это прямая ложь! Действительно, выделяются некоторые квоты на некоторое количество видов. Но очень маленькие квоты на очень ограниченное количество видов. И лишь в некоторых странах. И это известные всем, уже имеющиеся в культуре, виды, вроде сине-желтого ары или зеленой игуаны. Которых уже вполне благополучно разводят в неволе и вымирание которым уже давно не грозит. Именно потому, что благополучно разводят, т.е. именно благодаря международной торговле, с помощью которой достаточное количество особей попало в зоопарки и к любителям. А вовсе не из-за природоохранных организаций и их запретов к вывозу. Но абсолютное большинство животных квот на отлов и вывоз не имеют. Поверьте, абсолютное большинство видов обречено на уничтожение в среде обитания из-за бесчеловечной политики этих организаций! Политики, нацеленной на планомерное уничтожение природы! Политики инопланетных захватчиков, прикрывающих свои цели красивыми эмблемами и дружескими улыбками! Эй, фонд, так массированно собирающий деньги по всему миру под прикрытием своей эмблемы с большой пандой! Ты что, охраняешь панду? Неправда! Панду охраняет правительство Китая, я им благодарен за это! И все панды без исключения, не только в Китае, но и в любом зоопарке мира принадлежат Китаю! И отвечает за них Китай, а не вы! Почему ты прикрыл свое лицо изображением чужого имущества? Почему ты рассказываешь о том, как возросло поголовье панд, которых не охраняешь? Не давайте деньги лгунам, которые уничтожают природу, не давайте! Они приписывают себе чужие успехи, а свои программы, оплаченные, опять же нашими с Вами деньгами, благополучно хоронят вместе с пациентом. Где тот же черный и белый носороги? Которые, кстати, вымерли из-за браконьеров, охотившихся на них из-за рога, который вывозился за границу. Т.е. все же из-за международной торговли, что жаль. Но как быть с заявлением о том, что с момента создания СИТЕС ни один вид не вымер по этой причине? Не верьте лгунам. Они не охраняют природу. Они требуют у Вас деньги. И сжигают природу, поскольку ничего не могут сделать на местах. Но могут карать. И карают любого, пытающегося спасти животных, которых запрещают спасать. Карают жестоко, с привлечением полиции и законов. Поскольку они не могут разрешить кому-либо что-то спасать по-настоящему – они лишатся денег. Не так давно я два раза подряд сталкивался с невероятным лицемерием этих господ. В 2013 ко мне обратились представители природоохранной организации Вьетнама с предложением взять на себя руководство базой по сохранению животных. Признаться, я невероятно обрадовался. Я хорошо знаю и очень люблю Вьетнам. И мне больно видеть темпы уничтожения природы в этом регионе. Конечно, я сразу согласился, предоставив план развития и список видов, которые необходимо собрать на базе для создания групп разведения. Представьте себе мое удивление, когда вьетнамские коллеги горячо отвергли мои предложения, заявив, что база создана для спасения искалеченных редких вьетнамских животных, изъятых у браконьеров и торговцев. Там не планируется содержание здоровых особей, но будут собраны однорукие обезьяны, хромые медведи и черепахи с пробитыми панцирями. Все это сборище будет лечиться и содержаться до смерти в половой изоляции, не допускающей размножения. Но подразумевающей постоянное финансирование. Каюсь, мы поссорились. И расстались далеко не друзьями. И в том же году ко мне обратились представители французской организации, спасающей по всему миру медведей. Они просили любыми путями изъять медведя, находящегося в 2000 км на притравочной станции и терпящего издевательства. Изъять и передать им. Чтобы спасти. Работа была непростой и растянулась на несколько месяцев. И когда я передавал им медведя, уставший после нескольких суток пути, я не мог не поинтересоваться условиями, в которые он теперь попал. Мне показали просторную клетку и сторящийся вольер для выгула. И сказали, что скоро медведю станет совсем хорошо – его кастрируют. И он проживет счастливую жизнь. Вот в чем суть современной охраны природы – кастрировать и содержать в шикарном вольере. И собирать деньги со всего мира на содержание. Но никому не говорить, что эти деньги не на охрану медведей, а на одного, кастрированного и потому исключенного из представителей вида, медведя. С помощ